ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА ЛЮБВИ

Были годы тжкого труда ради победы...

Был блокадный Ленинград ...

И его оборона....

Было и возвращение на Родину из фашистского плена...

1500 тысячи километров войны...

И снова Ленинград...

Переправа,переправа... Берег левый, берег правый...

Ты же выжил, солдат,
Хоть сто раз умирал,
Хоть друзей хоронил,
И хоть насмерть стоял.
Отчего же ты замер -
На сердце ладонь?
И в глазах, как в ручьях,
Отразился огонь.

Говорят, что не плачет
Солдат - он солдат,
И что старые раны
К ненастью болят.
Но вчера было солнце
И солнце с утра...
Что ж ты плачешь, солдат,
У святого костра?

Ты же выжил, солдат,
Хоть сто раз умирал,
Хоть друзей хоронил,
И хоть насмерть стоял.
Отчего же ты замер -
На сердце ладонь?
И в глазах, как в ручьях,
Отразился огонь.

Посмотри же, солдат, -
Это юность твоя,
У солдатской могилы
Стоят сыновья.
Так о чем же ты думаешь,
Старый солдат?
Или сердце болит,
Или раны горят...

Ты же выжил, солдат,
Хоть сто раз умирал,
Хоть друзей хоронил,
И хоть насмерть стоял.
Отчего же ты замер -
На сердце ладонь?
И в глазах, как в ручьях,
Отразился огонь.

БУЛАТ ОКУДЖАВА

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли,
повзрослели они до поры,

на пороге едва помаячили,
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.

Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы, и все-таки
постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.

Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки! Девочки,
постарайтесь вернуться назад.

Муса Джалиль “Варварство”

Они с детьми погнали матерей и яму рыть заставили,
А сами они стояли – кучка дикарей и хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроился ряд бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами окинул обреченных…
Мутный дождь гудел в листве соседних рощ и на полях, одетых мглою.
И тучи опустились над землею, друг друга с бешенством гоня.
Нет! Этого я не забуду дня, я не забуду никогда вовеки!
Я видел, плакали как дети-реки, и в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами, как солнце скорбное, омытое слезами,
В последний раз детей поцеловала. В последний раз.
Шумел осенний лес, казалось, что сейчас он обезумел.
Гневно бушевала его листва, сгущалась мгла вокруг.
Я слышал – мощный дуб свалился вдруг. Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, прижались к матерям, цепляясь за подолы.
Раздался резкий звук, прервав проклятье, что вырвалось у женщины одной,
Мальчишка – мальчуган больной головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она смотрела, ужаса полна –
Как не лишиться ей рассудка? Все понял, понял все малютка:
“Я, мама, жить хочу, не надо умирать! Спрячь, мамочка, меня!”
Он плачет, и, как лист, сдержать не может дрожи.
ДИТЯ! Что ей всего дороже? Нагнувшись, подняла обеими руками мать,
Прижала к сердцу против дула прямо.
– Пусти меня, пусти! Не надо умирать!
– Не бойся, мальчик мой, сейчас заснешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь, чтобы живым не закопал тебя палач!
Терпи, сынок, терпи, сейчас не будет больно.
И он закрыл глаза, и заалела кровь, по шее лентой извиваясь.
Две жизни наземь падают сливаясь. Две жизни – и одна любовь!
Гром грянул, ветер свистнул в тучах, заплакала земля в тоске глухой.
О, сколько слез горячих и горючих! Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское, ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят! Но выше протяни великой славы знамя!
Омой его следы кровавыми слезами, и пусть его пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно – кровь наших матерей.