ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА ЛЮБВИ

Немного о характере японцев.

Трудолюбие и связанное с ним усердие во всех сферах трудовой деятельности — важнейшая черта японского национального характера. Разумеется, никто не собираемся утверждать, что, например, немцы, американцы, англичане менее трудолюбивы. Однако трудолюбие немца совершенно иное. Немец трудится размеренно; экономно, у него все рассчитано и предусмотрено. Японцы отдаются труду самозабвенно, с наслаждением. Присущее японцам чувство прекрасного они выражают и в процессе труда.

В японском языке есть специфическое выражение фурю. Оно состоит из иероглифов фу — ветер и рю — поток, понятие «ветра и потока» передает чувство прекрасного. По утверждениям японского писателя Тэцудзо Тани-кава, эстетическое чувство — это основа японского национального характера, именно та кардинальная черта, вокруг которой группируются все остальные.
Известно, что в каждой японской семье, как бы ни была она бедна, всегда находится горшок с растениями и панно-картина, висящее в специальной нише. Даже на самом маленьком клочке земли обязательно разбит садик. В таких садиках — несколько деревьев, каменный фонарь, земля покрыта мхом; их можно встретить во многих уголках японских больших городов. Если бы к тому имелась возможность, то каждая японская семья охотно сделалась бы обладательницей подобного садика и тщательно за ним ухаживала.
Известно стремление японцев рано (в пятьдесят или пятьдесят с небольшим лет) удаляться от дел и предаваться эстетическому наслаждению природой — деревьями, цветами, птицами, ветром и луной, в соответствии с фурю. Все, что в представлении иностранцев соединяется с Японией — обучение женщин художественной аранжировке цветов, искусству чайной церемонии и сочинению стихов, обучение мужчин военным искусствам — имеет отношение к фурю.

Японское фехтование носит название кэндо, японское искусство стрельбы из лука называется кюдо. Первое означает «путь меча», второе — «путь лука». Под путем здесь, как известно, понимается не дорога, а единый Закон, единый Путь всех вещей. «Путь меча» и «путь лука», получив глубоко философский смысл в сознании японцев, были возведены в разряд искусства, отвечающего требованиям красоты. В связи с этим основной целью стрелка из лука, например, должно быть не попадание в мишень, а овладение самим искусством стрельбы. Когда стрелок в совершенстве овладеет каждым своим движением, когда он освободится от навязчивого желания во что бы то ни стало попасть в цель, стрела устремится к цели сама собою. Это в полной мере относится к каратэ, дзюдо, айкидо. Эстетические нормы вообще в большой степени определяют жизненную философию японцев, художественный вкус пронизывает весь уклад их жизни.

На протяжении многих веков в Японии культивировалось чувство прекрасного, превращаясь постепенно в своего рода религиозный культ поклонения красоте, который распространялся среди всех слоев населения.

Издавна в обучение писать иероглифы на равных правах входили требования и правильности и красоты, что вырабатывало с детства устойчивый эстетический навык. Иероглифическая система сложна, она требует безупречной точности линии, ее красота и выразительность давались лишь путем эмоционального творческого усилия. Естественно, переписывание иероглифов рассматривалось как занятие на уровне эстетики.

В японском языке имеются эстетические понятия ханами — любование цветами, цукими — любование луной и юкими — любование снегом, выражающие существенную часть повседневной жизни. Традиция поклонения прекрасному передается от поколения к поколению. Она сказывается во всем, проявляется в чувствах, словах и поступках. Сами японцы считают, что присущее им особое чувство красоты — это их национальное достояние, которым иностранцы могут только восхищаться.

Повышенная восприимчивость к красоте сделала японцев чрезвычайно эмоциональными. Им свойственно смотреть на все С точки зрения личного переживания даже тогда, когда поставленная цель может быть достигнута лишь путем трезвого, объективного подхода. Конечно, любовь к прекрасному свойственна всем народам, но у японцев это — неотъемлемая часть национальной традиции.

Вежливость, аккуратность, терпеливость, бережливость, любознательность и другие близкие к ним черты обыденно-житейского плана группируются вокруг стержневой черты — самообладания, имеющего самые разнообразные оттенки.

В Японии популярно выражение: «Самурай холоден, как его меч, хотя и не забывает огня, в котором этот меч был выкован». И действительно, самообладание и сдержанность — качества, которые с древних времен считались у японцев первыми признаками храбрости. Эти черты национального характера во многом обусловлены влиянием буддизма, проповедовавшего терпение, воздержание и сдержанность *. В средние века, когда самурай обязан был сохранять присутствие духа в ответственных случаях, эти качества считались, безусловно, необходимыми.

Идея умеренности и самоограничения пронизывает всю японскую культуру, и японец с детских лет постигает суть высказываний Лао-цзы «Тот, кто знает, где остановиться, не подвергает себя опасности»; «Тот, кто знает свой жребий, тот не будет унижен», на всю жизнь впитав идею о том, что нельзя желать большего, чем тебе отпущено судьбой. Японские писатели, такие, как Камо-но Тёмэй («Надежды на хижину») и Кэнко («Записки от скуки»), пропагандировали эту идею в художественной форме, способствуя созданию специфически японского стиля поведения.

Интересны в этой связи жизненные правила, которых рекомендуется придерживаться японцам: 1) примиряйся с ситуацией, какой бы она ни была; 2) находи возможность соблюдать установленные правила; 3) ограничивай себя в развлечениях; 4) причиной несчастья считай самого себя. Следование этим правилам, в свою очередь, сказалось на особом подходе японцев к оценке объективной действительности: в характере японцев и их мировоззрении ярко обозначился фатализм.

Эта черта имеет глубокие корни в сознании японцев. В чрезвычайных обстоятельствах, во время стихийных бедствий японцы предпочитают придерживаться позиции пассивного выжидания, когда «все пройдет само собой». Книги, пьесы, песни, в которых трактуются понятия «судьба», «рок», «предрешенность» и т. п., ценятся и пользуются большой популярностью у современных японцев. Фатализм, иррациональное ощущение предрешенности прослеживается в различных аспектах жизни: за многими жизненными событиями японцы видят какие-то скрытые силы. Однако параллельно у современных японцев получил развитие и рациональный подход к действительности, часто связанный с личными интересами. Критерием рационального поведения является успех в жизни, который, считают японцы, зависит в первую очередь от бережливости и в большой степени от вежливости.

Вежливость, несомненно, одна из кардинальных обыденно-житейских норм в национальном характере японцев, альфа и омега японского образа жизни. Любое слово, жест, поступок, даже побуждение отмечены печатью вежливости.

На улицах, в садах и общественных учреждениях можно встретить таблички, призывающие к вежливости. «Человек не должен подчиняться ничему другому, кроме добра и вежливости» — гласит одно из самых распространенных изречений. В Японии никого не удивят приветливые продавцы в магазинах, внимательные шоферы такси, учтивые официанты

Многих, впервые посетивших Японию, поражают устройство жилища, атрибуты одежды и убранства помещений. На всем печать строгости и порядка. И везде поразительная чистота. Вот, что пишет в своей книге Н. Т. Федоренко: «Мы входим в „гэнкап" — небольшую прихожую. Каменный пол из отполированных булыжников серых и буроватых тонов. За ним — деревянный настил, приподнятый, как театральные подмостки. Здесь мы оставляем верхнюю одежду и, по старинному правилу, снимаем свои ботинки, которые сразу же ставим на увлажненные кругляки таким образом, чтобы можно было легко, как бы с ходу надеть их при прощании. На пол в японском доме не полагается ступать теми же ботинками, в которых вы шли по грязной дороге. Ведь уличную пыль главным образом приносят на обуви... Надеваем легкие туфли и проходим в комнату. Но когда с дощатого пола, зеркально отполированного, нам нужно войти в комнату с циновочным полом, мы снимаем и эти легкие туфли. Ходить по циновке принято лишь в специальных матерчатых носках — „таби" — либо в обычных носках» [170, с. 22].

Естественно, такую идеальную чистоту может позволить себе человек с достатком, в жилищах бедняков — все проще. Однако стремление к такому идеалу общенационально.

Аккуратность и чистоплотность в сочетании с бережливостью служат как бы фундаментом для овладения известными производственно-практическими навыками, позволяющими японцам с поразительной точностью и совершенством создавать продукцию, которая является предметом зависти многих зарубежных фирм. Безусловно, здесь надо отдать должное и японской любознательности.